Жизнь - это мысль. Эзотерика прекрасного. | Путь Любви. Путь с Сердцем.

Жизнь - это мысль. Эзотерика прекрасного.

Жизнь - это мысль. Эзотерика прекрасного.

Вряд ли найдется биолог, который рискнет утверждать, будто дело тут в инстинктивном поведении молодежи. Очевидно, что вначале был разработан детальный план представления, начиная с портрета, разбитого на десять тысяч цветных точек. Затем положение каждого паренька и девушки на стадионе было точно определено и даны инструкции, где, когда и какая шапочка должна оказаться на голове. Был оговорен сигнальный код и способ его передачи. Мозг каждого участника запомнил инструкции, и в соответствии с ними человек действовал во времени и пространстве.

Тем не менее те же самые биологи упорно твердят, что амебы якобы обходятся без всего вышеперечисленного. И утверждают это в эпоху информатики, кибернетики и бурного развития теории управления!

Без проекта конструкции, без центра управления, без плана строительства создать что-либо в принципе невозможно. В природе тоже. К амебам это приложимо в равной мере. Но известно же, что амебы не вычерчивают планов на березовом листке. Нет у них и ни малейшего представления о цели и результате совместного действия, поскольку последнее связано исключительно с сознанием и мозгом на человеческом уровне. Так каким же чудом амебы справляются со столь сложной задачей? Ясно одно: это чудо не может быть следствием информационной пустоты. Тогда кто или что создало необходимый "пакет" информации, где его хранит и как преобразует, ежели мозг тут ни при чем?

На ум опять приходят гены. Ну что ж, теоретически рассуждая, генетическая "запись" необходимых сведений возможна. ДНК амебы, как и любая другая, - это длинная лента, вдоль которой линейно расположены "буквы" - основания генетического кода: аденин (А), тимин (Т), гуанин (Г) и цитозин Щ).

Сгруппированные тройками в различных комбинациях в так называемые кодоны, они являются шифром для аминокислот, что создают белковые цепочки.

Такую "запись" можно использовать и по-иному. Например, приписать кодонам цифровые значения. Чтобы такую "запись" реализовать на практике, каждая прибывающая на сбор амеба должна получать очередной номерок и в зависимости от него - координаты позиции, которую ей следует занять в конструкции. Кто-то или что-то должен эти номерки присваивать и одновременно контролировать движения каждой из 60 тысяч особей.

Затем каждая взбирающаяся по своим сестрам амеба должна была бы постоянно устанавливать свое положение по отношению к нулевому пункту трех осей координат (х, у, z), чтобы знать, следует ли ей взбираться дальше, переместиться левее или же правее. Однако, согласитесь, это требование абсурдно, поскольку у амеб нет органа, служащего для телезамеров и сравнения изменяющихся данных с имеющимся планом.

Тогда что же руководит амебами?

Действительно, их поведение можно объяснить, только приняв существование внешнего фактора, влияющего на весь "коллектив", хранящего план-проект, управляющего движениями каждой особи; решающего, как разместить каждую из сорока, шестидесяти или более тысяч клеток; всякий раз определяющего диаметр основания и толщину колонны в зависимости от веса и диаметра будущей капсулы.

Существование такого фактора не умещается в рамках известных нам законов физики. Ни одно из известных науке полей - магнитное, гравитационное, электромагнитное - не пригодно для хранения плана или же образца сложных и изменяющихся во времени физических структур: Объем информации, которую возможно в таких полях разместить, невелик. По той же причине они не годны для программирования чрезвычайно гибкого поведения живых организмов. Поэтому оправдано предположение, что то, от чего биологи отделываются, назвав "инстинктом", принадлежит трансцендентальному пространству.

Это какой-то вид "представления, воображения", пребывающего, вероятно, в объеме всей Вселенной и воздействующего на всех амеб, где бы они ни появились. И хотя он нематериален, тем не менее "читабелен" для существ, которые, следуя его указаниям" собственными телами заполняют субтильный образец "конусообразного холмика", "ползающей улитки" и, наконец, "башни". Так же "ведет себя" в квашне дрожжевое тесто, когда заполняет собою объем квашни и принимает ее форму.

Я думаю, что именно наука, как это ни парадоксально, достигнув в ходе исследований непреодолимых границ, предоставит нам доказательства трансцендентальной основы всего сущего.
КАК СТАТЬ БАБОЧКОЙ

Злые колдуньи и сказочные чародейки, возжелав кого-либо наказать, обращали его в животное. Так поступила Цирцея со спутниками Одиссея, превратив их в свиней; так царевен превращали в лягушек, а добрых молодцев - в медведей. Частенько волшебники и волшебницы трансформировались сами, женщины - в сов, мужчины - в летучих мышей. Но совершенно особой статьей была борьба волшебников" когда они превращались то в одно, то в другое, притом все более грозное, зверье.

Увидеть это затруднительно, однако современная техника кино позволяет наблюдать подобные чудеса на экране. Настоящую революцию совершила, цифровая запись изображения и компьютерное преобразование исходных данных. Появились специализированные программы, осуществляющие так называемые морфозы: невероятно эффектные превращения одного предмета в другой; например, руки - в меч, шахматной доски-в человеческое лицо, Майкла Джексона - в пантеру.

Однако такого рода трансформации изобретены отнюдь не человеком. Вся история жизни - непрерывное преобразование одних видов в другие. Все живое построено из одинаковых кирпичиков-клеток, а сложатся ли они в форме собаки или кошки - зависит от неведомого науке фактора. Именно он несет ответственность за то, что у определенного вида антилоп начала вытягиваться шея, превратив их в жирафов.

О том, как осуществляются эволюционные изменения, мы не знаем ничего, видим только их результаты. Впрочем, существуют в природе изменения, которые можно наблюдать ежедневно. Я имею в виду метаморфозы насекомых. Рассмотрим сказанное на особо наглядном примере бабочек.

Зрелая самка откладывает оплодотворенные яички, из которых вылупляются гусеницы. Прожорливые детишки во много раз увеличивают свою массу, попутно сбрасывая очередные, уже слишком тесные шкурки. Решив в определенный момент, что пора оторваться от стола с яствами, они укутывают себя одеждой из шелковистой массы, которая, застывая, превращается в неподвижный твердый кокон. И там, в тиши кокона, совершается таинственнейшая мистерия полного преобразования.

Гусеница перестает существовать. Она не умирает, а распадается на миллионы единичных клеток. Образуется кашицеобразная масса, состоящая из физиологических жидкостей, воды, отдельных клеток и небольших фрагментов тканей. Клетки продолжают жить, хотя ничем и не напоминают ни клетки гусеницы, ни уж тем более бабочки.

С определенного момента, приводимые в действие таинственным приказом, они начинают сгруппировываться в новую форму, ничем не похожую на предыдущий организм. Волшебная трансформация человека в другое млекопитающее - свинью или пантеру - по сравнению с метаморфозой бабочки представляется элементарнейшим делом. Чтобы такое совершилось, достаточно изменить пропорции частей тела, положение его и отпустить волосы...

Но гусеница и бабочка - это два организма невероятно далекие друг от друга как по анатомии, так и по функциям тела. Это видно с первого же взгляда. Гусеница столь же далека от бабочки, как, скажем, от птицы. Так что не было бы ничего удивительного, если б из кокона, допустим, махаона время от времени выпархивала бы колибри...

Что же происходит в коконе? Часть клеток идет в пищу другим. Остальные строят из себя органы, которых не было у гусеницы: голову насекомого с сосущим эластичным полым хоботком, фасетчатые глаза, туловище и брюшко, а сверх того - пару сказочно расцвеченных крылышек, чудо аэродинамики, вершину авиационной технологии и в то же время художественной выразительности. Чтобы изумить нас еще больше, эти крылышки создаются в смятом и скомканном виде. Все выглядит" так, словно художник от пола до потолка забил свою студию перемятыми полотнами и, "ныряя" внутри них, писал, а после того как полотна были развернуты, явил миру чудесный многоцветный орнамент, удвоенный в точном зеркальном отражении. Крылышки бабочки, вынырнувшей из куколки, распластываются и натягиваются на рамочках из наполненных воздухом трубочек. .

Учебники убеждают нас в том, что форма тела гусеницы и бабочки "записана" в генах. Гены в клетках обоих этих существ одинаковы. Это должно бы означать, что на лентах ДНК гусеницы "записаны" сразу два "плана" построения. Один - задающий тело гусеницы, второй - тело имаго, то есть зрелой бабочки. После того как гусеница вылупилась из яйца, гены запускают в дело первый "проект" - "план конструкции" ползающего на присосках, мясистого жирового мешочка, поглощающего громадное количество пищи. А потом, когда в уединении кокона этот ползающий кусочек сала развалится от обжорства на составляющие его клетки, приходит в действие второй "план" - легкого, воздушного, разноцветного, порхающего на вольных просторах, питаемого солнцем и нектаром веселого беззаботного существа.

И тут-то проявляется вся необычность этого феномена. Помните, в случае с амебами, несколько десятков тысяч этих одноклеточных собирались в одном месте и возводили из своих тел башню с дисковидным основанием и стройным стеблем, увенчанным шаровой камерой. У бабочек и других насекомых мы имеем дело с несколькими миллионами клеток, которые создают из себя летающую машину. Для этого клетки, образующие бесформенную смесь, начинают объединяться по новому "плану" и одновременно с постройкой отдельных органов предпринимают различные действия: часть клеток, оказавшихся в конечностях, начинают продуцировать и выделять хитин, который образует внешний скелетик. Другие, попав в крылышки, создают чешуйки и принимаются вырабатывать гамму красителей. Чтобы это делать, клетки должны откуда-то "знать", где они находятся: в крылышке ли, в ноге ли, в голове или брюшке.

Как мы уже убедились на примере амеб, "знание" своего положения в общем теле не может быть получено индивидуально ни одной из клеток. Представим себе миллионную толпу людей, бестолково снующих по гигантской площади, и прикажем всем расположиться так, чтобы получился контур бабочки. Выполнение такой задачи требует по меньшей мере знания всеми цели и одинаковой у всех умозрительной картины крылатого насекомого.

Но и этого мало! Откуда каждый из людей, находясь в середине страшной толпы, будет знать, где находится и куда должен переместиться, чтобы точно вырисовался контур четырех крылышек со сложным орнаментом и их пары оказались зеркальными отражениями друг друга? Такое невозможно. Это вы- полнимо только в том случае, если кто-то сверху наблюдает за толпой и устанавливает людей в нужных местах, строго следуя имеющемуся образцу.

Аналогичное требование и в мире клеток. Целенаправленное упорядочение материальных элементов осуществляется всегда по одной и той же кибернетической логике. Иначе говоря, невозможно обойтись без постоянного сравнения возникающей бабочки во всех фазах "строительства" с видовым образцом. Клетки радужницы должны создать радужницу, а не капустницу и уж никак не колорадского жука. Этот образец, находись он в клетке, должен был бы иметь абстрактный характер, поскольку ни в одном бабочкином яичке не обнаружены микроскопические изображения насекомого в его различных фазах. Образец мог бы быть "записан" только в генах, на ленте ДНК линейным цифровым кодом в десятичной либо двоичной системе. Но прочтение такой "записи" и преобразование ее в материальную структуру требовало бы такого логистического аппарата и такого hardware *, какие необходимы компьютеру, преобразующему запись на дискете в изображение на экране.

Ничего подобного в клетке нет. Производимая ею замена генетической "записи" на ряд аминокислот в белковой цепочке на несколько порядков величин менее сложна. Таким образом, имеется лишь единственная возможность управлять движениями миллиона клеток, так, чтобы они сложились в трехмерный организм бабочки, со всем его разнообразием: трубочками кровеносных и дыхательных сосудов, пищеварительным трактом, пневматическими "лесами" ("скелетом") крылышек, цветным орнаментом чешуек на них. Такую возможность обеспечивает гипотеза о существовании образцов, присутствующих в пространстве, образцов небиологических и нефизических, существующих вне клеток и входящих в своеобразный резонанс с ними всюду там, где они содержат геном данного вида бабочек. Гипотеза о существовании таких образцов выходит за пределы современной науки. Однако в данный момент представляется единственной, способной объяснить феномен возникновения невероятно сложных живых клеточных конструкций.

Кто знает, может быть, в один прекрасный (хотя что уж тут прекрасного?!) день может оказаться, что фантастический фильм под названием "Муха", повествующий о человеке, ставшем насекомым, вовсе не будет чистой фантазией, как и история героя "Превращения" Ф. Кафки. Так ли уж недостижима для нас форма бабочки? Возможно, для этого достаточно "всего лишь" поверить "в чудо" и подстроить какой-то слой психики к образцам, управляющим метаморфозой бабочек, и тем самым ввести наши клетки, хоть они и обладают человеческим геномом, в резонанс с образцами тела капустницы или махаона. Правда, трудно сказать, что произойдет во время такой трансформации с сознанием и разумом человека...

(Из книги Мачея Кучиньского "Жизнь - это мысль". Варшава: Альфа, 1997)

« 1 2

« Большой Сфинкс и большая египетская пирамида. | Комплекс упражнений Ушу. »