Психологические зависимости и идеологические маски.
Психологические зависимости и идеологические маски.
* "Я-хорошее" воплощает в себе оба аспекта авторитарной личности — аспект господства и аспект послушания. Поскольку для поддержания власти над "я-плохим" и над другими людьми оно прибегает к помощи иных авторитетов, ему самому также приходится им подчиняться. Одновременно "я-хорошее" выступает в роли деспота, беспощадного, жесткого, часто пуритански сурового надсмотрщика, а главное, оно отчаянно боится — боится, что, если не будет постоянно осуществлять контроль, вся жизнь пойдет прахом.
* В результате такого внутреннего раскола изрядная доля эгоизма и чувственности переходит к "я-плохому", причем в искаженной и усугубленной форме. Одновременно подавляются и проявления бескорыстных спонтанных эмоций, творческого начала и всего, что связано с наслаждением, поскольку все это разрушает механизмы контроля, находящиеся в руках "я-хорошего". Печально, но сам раскол и порождаемые им запреты убеждают нас: если то, что мы привыкли сдерживать, вырвется на свободу, нам с ним не справиться. Это, в свою очередь, подтверждает самые худшие опасения "я-хорошего", оправдывая необходимость поддержания контроля.
* Подобно тому, как действующие политики имеют преимущество в лице официальной идеологии и санкций против потенциальных узурпаторов их власти, так и суждения, исходящие от "я-хорошего", имеют больший вес. Эти суждения (представления о том, что значит быть хорошим человеком) запрограммированы с раннего детства и лежат в основе одного из самых мощных механизмов контроля, имеющихся в распоряжении "я-хорошего", — чувства вины. Большинство родителей старательно используют это чувство, чтобы контролировать поведение ребенка: они заставляют детей ощущать себя плохими всякий раз, когда те проявляют непослушание или эгоизм. Это играет первостепенную роль в формировании расщепленной личности, ибо заставляет уже взрослых людей ощущать себя плохими, когда дело касается естественных проявлений их человеческой природы. Целостный человек мог бы отнестись к возникшему у него чувству вины просто как к информации о том, что между его ценностями и поведением существует несоответствие, поэтому ему следует разобраться и в том и в другом, чтобы решить, на чьей стороне правда (если в этой ситуации правда вообще может быть на какой-либо одной стороне). Другое дело — человек, раздираемый внутренним расколом: его "я-хорошее" использует вину как механизм удержания власти.
* На стороне "я-хорошего" находится весь авторитет традиций, официальной морали, родительских внушений и социальных структур. Во всех обществах, основанных на накоплении, очень высоко ценится то, что способствует накоплению, проще говоря, работа. Для того, чтобы работала "трудовая этика", наличие расщепленного "я", быть может, и не обязательно, зато оно необходимо для формирования человека, которого заставляют оправдывать свое существование. Ощущение вины, возникающее из-за того, что мы — плохие, часто заставляет нас стремится к тому, чтобы чего-то достичь и тем самым доказать себе и другим, что мы люди стоящие. Работа и ее результаты, а также те награды и похвалы, которые они приносят, — это еще один механизм, помогающий "я-хорошему" удержаться у власти.
* Нескончаемое стремление стать лучше создает некий непостижимый центр напряжения, откуда исходит энергия, заставляющая людей действовать. И хотя люди постепенно привыкают жить в напряжении и даже начинают воспринимать это как норму, все же такое существование в постоянно действующей камере пыток заставляет другую часть личности отчаянно стремиться из нее вырваться. Поэтому когда зависимость называют бегством от действительности, в этом есть своя доля истины и какая-то доля иронии. Но все же главная причина зависимости — глубокое недоверие к себе и даже боязнь себя. Авторитарные системы морали, очерняющие все плотское и эгоистичное в человеке, внушают нам мысль о необходимости самоконтроля, тем самым контролируя наше сознание.
Если человек боится себя, то истинный объект его страхов — его собственное "я-плохое". Кроме того, он опасается, что если его постоянно не будет стимулировать "я-хорошее", он превратится в никчемное, бесполезное существо. Мы рассматриваем внутреннюю битву за власть как признак присутствия внутреннего диктатора, неумного моралиста, подавляющего насущные человеческие потребности и лишающего их права голоса, — иначе говоря, отвергающего исторически сложившийся набор ценностей, в число которых входят и необходимые проявления чувственности и эгоизма. Люди, ставшие жертвой подобного психологического раскола, сначала сами загоняют себя в угол, а потом стараются из него выбраться. При этом они живут под гнетом навязанного им "так надо" и бунтуют против него, что приводит к разнообразным конфликтам.
* "Я-плохое" обладает непреодолимой притягательной силой — ведь на его стороне и стихийность, и беззастенчивое потворство собственным прихотям, и полная свобода, и возможность отбросить всякое благоразумие, и прочие запретные соблазны, включая недозволенные проявления сексуальности. Бегство из застенков "я-хорошего" способно высвободить харизматическую энергию, которая становится соблазном для других. Весьма показательны любовь и снисходительное отношение общества к вымышленным героям, которые бросают вызов закону и оставляют власти в дураках.
« ‹ 1 2 3 4 5 6 › »« О теле. Как полюбить свое тело. Отрывки из интервью Ошо. | Атака на разум. Избавление от иллюзий. »