Майкл Холл
   
Что вы можете сказать о ситуации, в которой курильщик заявляет следующее:
"Я курю уже много лет, но сейчас я хочу бросить, однако я не знаю, смогу ли я."

      Речь здесь идёт речь о трёх ликах личности, каждое из которых является различным уровнем абстрагирования. Человек в вышеприведённом отрывке сказал о (1) своём представлении о себе как о курильщике (текущая идентификация на уровне мыслей и чувств), (2) ощущении себя как человека, желающего бросить курить ("я", выражающее намерение), и (3) как человека, который сомневается в своей способности измениться (оценивающее "я"). "Курильщик" существует одновременно как тот, кто курит (непосредственное "я") и как тот, хочет бросить курить ("я" устремлений и принятия решений). Что за путаница в представлениях о себе!

      Сейчас почти во всякой психологии и НЛП, идёт речь о различных "частях" личности, которые желают, думают, чувствуют, испытывают разное. Бандлер и Гриндер в таком случае говорят о человеке, внутри которого существуют конфликтующие модели мира (карты). И это помогает нам начать разбираться в путанице, не так ли?

      В случае курящего / некурящего, думающего / принимающего решения "я" желает перехитрить "внутреннего курильщика", то есть поговорить. (Употребление слова "поговорить" напоминает нам, что выделение "я" возникает только на лингвистическом уровне и неприменимо "в действительности" к различным компонентам личности). Более того, у нас вряд ли возникнет желание дать названия всем им. Это напоминает нам о до боли знакомом опыте существования в мире представлений о себе. Жизнь - это саморефлексирующий организм, которому присущи осознание себя и различных ликов собственной личности на разных уровнях абстрагирования.

      Когда клиент работает над собой, он время от времени выходит за пределы себя (выходи "я", поговорим) для того, чтобы интриговать против себя. Затем он возвращается внутрь, чтобы увидеть начали ли работать закрученные им интриги (!). Не кажется ли этот сюжет знакомым? Догадываюсь, что да. Это возникает всегда, когда мы разговариваем с собой о себе.

      В таких размышлениях / разговорах мы создаём раскол (концептуально) внутри себя. Мы относимся к себе как к субъекту или объекту (первичное состояние) и, в случае метасостояния, как к исследователю себя. Вне наших представлений о себе мы прекращаем создавать различные "части" себя. Ещё раз, мы создаём их на лингвистическом уровне, и они не ломаются от сознательного абстрагирования (Корзибский 1941/1994). "Осознание абстракций" позволяет нам узнать и понять. что такие мысли и ощущения являются только картой и "не реальны".

      Традиционная психология тоже пыталась создать разные модели для объяснения раскола внутри нас. Фрейд создал известное деление "разума" на superego, ego и id, и на сознание, подсознание и предсознание. Эрик Берн разделял личность на Родителя, Взрослого и Ребёнка. Юнг предпочитал работать с противоположностями anima и animus, рациональный и иррациональный, личность и тень. Перлз поместил внутри личности вышнюю собаку и нижнюю собаку. Классическая психология девятнадцатого века разделяла проявления личности на разум, эмоции, сознание, воображение, желание и т. д.

      Все эти концепции пытались сладить с тем же, лежащим за этим всем, феноменом - представлением о себе. Но если не обращаться ни к какой модели, можно. кажется, работать с этим очень эффективно. Многие модели, пожалуй, имеют подчас самые неприятные сопутствующие эффекты. Например, мы можем забыть о том, что концептуальная "реальность" существует только на лингвистическом уровне. Это приводит к "заблуждению от потери конкретности" (Уайтхэд), то есть человек может относиться к этим "частям" как к "вещам" или, ещё хуже, как к "сущностям" или, что даже ещё хуже, как к "демонам". Составные "части" личности как сущности могут спорить и сражаться, и человек относится к ним как если бы это были "объективные" явления.

      Я должен сказать, что крупные теоретики, конечно, не понимали буквально свои термины, не относились к ним как к актуальным внутренним агентам или сущностям. В последствии, однако, терапевты и клиенты начали забывать об этом. Была потеряна рамка восприятия этого. Мы начали вдруг думать, реагировать, чувствовать наши "сильное superego", "воспитывающего родителя", "зависимого внутреннего ребёнка" и т. д. как если бы реальная внутренняя сущность стремилась управлять нашей "личностью" (ещё одна концепция). Мы можем начать относиться к "частям" как к объективной реальности, чтобы в последствии страдать синдромом множественной личности.

Распутывая путаницу

      Сейчас мы поговорим о том, что мы можем думать, переживать, говорить о различных уровнях абстрагирования, что мы можем полностью снять опасность буквального восприятия лингвистических концепций и оборотов речи. Сознательное абстрагирование (Korzibski, 1941) позволяет нам увидеть, что такие создания наших представлений о себе существуют только как лингвистические и семантические конструкции, но не существуют в их буквальном понимании. НЛП предупреждает об опасности номинализации процесса. Оно также предоставляет мета-модель, которая бросает вызов номинализации квазисуществительных, оказывающих влияние на некоторые скрытые глаголы или процессы.

      Даже в такой "жёсткой" науке как физика полное разделение субъекта и объекта не всегда плодотворно. Эфран, Луканс и Луканс (1990) писали: "В ньютоновской, объективистской парадигме такие парадоксы воспринимались как лингвистические ошибки или логические аномалии, и не рассматривались вовсе. Сейчас, глядя назад, кажется очевидным, что попытки полностью разделить субъект и объект обречены на провал." Таким образом, ньютоновская физика уступила место новой эпистемологии - эйнштейновской физике, которая утверждает нераздельность субъекта и объекта, исследователя и предмет исследования. Это делает бессмысленным "элементализм" против которого предостерегал Корзибский.

      Эта новая и развивающаяся эпистемология допускает знание и абстрагирование в природе представлений о себе. Она предоставляет модель, в которой парадоксы разрешаются гармонично и логично. Рассмотрение знающего и предмета познания как системы превращает линейную и горизонтальную модель знания в систематическую. циклическую, голографическую и холистическую. Соответственно, обучение изменяет систему, изменяет эффективность её дальнейшего обучения. Это значит, что обучение само по себе изменяет обучающегося таким образом, что у него развиваются глаза и уши для последующего обучения. (Бейтсоновы уровни обучения, 1972, "Логические категории обучения и общения," стр. 279ff).

      "Проблемы" с представлением о себе

      Подавляющее большинство человеческих "проблем" (если не все) связаны с феноменом представления о себе. Причина этого в том, что карта, создаваемая нами, в первую очередь имеет предназначенный только нам намёк на территорию, находящуюся под нашей кожей. Любое состояние, которого мы достигаем включает в себя ощущения организма и мысли о событиях, процессах, общении во внешнем мире. Я обозначил это как "первичные состояния" в "Модели метасостояний" (Hall, 1995).

      Однако, как мы полагаем, мы используем это знание в связи с представлениями о себе и применяем их к себе - к нашим мыслям, эмоциям, состояниям, а также к созданным нами концепциям: я, время, цель, судьба, "эмоции", причины, пространство и т. д. Я обозначил их как метасостояния. Далее такая матакарта теряет представления о существующей территории энергетических проявлений внутри нашей кожи и приобретает всё больше представлений о ментальных конструкциях. Другими словами, карта больше не представляет актуальной территории или "реальности". Она представляет нашу "рукотворную" (конструкции, концепции) "реальность! В этом наша слава и наша агония. Роберт Дилтс потрясающе описал этот процесс (Anchor Point, April, 1996):

      "Рассмотрим следующее утверждение... Я управляю тобой, поскольку ты должен дочитать меня до конца... Одна из характеристик таких "вирусных предложений" - представление о себе и самоуверенность. Это предложение намекает на представление о "территории". И в нём нет никакой другой информации для нас. Оно имеет определённую убедительность поскольку мы вынуждены были дочитать до конца для того, чтобы понять о чём речь... (Но) Данное предложение не является существом с самоидентификацией, это лишь набор слов." (стр.16).

      Мы можем сказать это о любом из высоких уровней абстрагирования, которые мы конструируем, делая частью "реальности". Это показано в мета-модели преимущественно для номинализаций, утверждений типа "причина-эффект" и сложных отождествлений. Кантовские категории (категории, которые Иммануил Кант, 1781, называл a priori категориями) соответвуют "идеям" в "разуме", для которых мы не имеем территории, которые невозможно прямым образом проверить, а только косвенно, посредством разных форм рассуждений: индукции, дедукции или абдукции.

      Метасостояния как конструкции самодостаточности

      Что философия конструктивизма значит в терминах осознания себя? Она утверждает, что наши представления о мире определяют то, как мы видим мир и как мы действуем внутри него. Это значит, что наш способ восприятия и воздействия на мир определяет наши представления о природе. Человек, таким образом, живёт внутри "сети эпистемологических и онтологических посылок, которые, вне зависимости от правдивости или ложности оных, становятся самодостаточными для него." (Бейтсон, 1972, стр. 314).

      Во что вы верите и что ожидаете от себя? Абстрактного понимания себя, своих "эмоций", своих способностей овладевать ситуацией, своего мира и т. д., которое вдруг переходит в метауровневое осознавание (так же как мысли рождают соответствующие чувства, которые рождают соответствующее состояние разума и эмоций, из метасостояния - под "полог сознания"). Когда это происходит, наши убеждения и ожидания функционируют самозавершённо и самодостаточно. Мы увидим, найдём, что эти убеждения и ожидания необходимы и достаточны для нас. Они не только отражают реальность, но и творят её.

Этот процесс продолжается, и становится всё сложнее и сложнее сказать, какие аспекты восприятия возникли из свойств линз, а какие их очертаний реальности.

      Например, нам трудно бывает осознавать, что время не существует как напрямую воспринимаемый аспект физической реальности. Оно существует только как организационная схема - языковая формула для наблюдений (Fraser, 1987, Ossorio, 1978). Соответственно, разные формулы "времени" рождают разные реальность и опыт. В разных культурах существуют различные концепции времени, порождающие различное восприятие вселенной, существенно отличное подчас от нашего (Rabkin, 1970). Внутри нашей культуры мы тоже можем заметить изменение в этой формуле, так недавно в физике стала общепринятой концепция вселенной как континуума "пространство-времени" (Efran, 1990, стр. 30).

      Сознание состоит из петель. Разум запетливается на себя, поскольку, побыв в первичном состоянии мыслей-чувстсв, начинает примерять эти мысли и чувства на себя. Такая обратная связь с рождения управляет сознанием человека. Имейте это ввиду! Такая обратная связь встречается и в кибернетике. Многие кибернетические механизмы работают благодаря обратным связям. В них выход предыдущего шага вычислений становится входом нового. Эфран утверждает, такие теории как Теория грамматики Хомского, взгляды Пиаже на развития ментальных функций, идея Ньювела и Саймона об Общем Решении Задач - все имеют обратные связи внутри. И формальная теория "разума" беспомощна без использования обратных связей. Без рекурсивных петель мы не могли бы сосредоточиться на мыслях о мыслях, мыслях о мыслях о мыслях и т. д.

      Петли осознавания представлений о себе

      Петли осознания представлений о себе не позволяют нам адекватно описывать терапию в смирительной рубашке линейных, ньютоновских, объективистских формулировок. Жизнь сознания не оперирует причинами, которые прямым и детерминированным образом порождают следствия. Жизнь сознания в большей мере функционирует как система с рекурсией на себя, с обратными связями. Если мы разделяем сознание или "разум" на отдельные факты, мы допустим произвольные наблюдения и классификации. В сознании всё связано и воздействует на всё, и мы не можем говорить о причине событий, но только об их множественных факторах.

      Психотерапия поэтому - весьма загадочная реальность, представления о себе всегда в ней заказывают игру. Разум, сознание, опыт, понимаемые в терминах пассивного созерцания, а не в динамике, представляют собой большую иллюзию. Человек не просто сидит и ждёт. пока что-нибудь случится. Он ищет неприятностей!

      Вот вопрос. Сначала вы бросаете камень из окна небоскрёба, потом выталкиваете человека. В чём разница? Эфран и др. (1990) отвечают: "В рекурсии, в последнем случает всё воздействует на всё. Люди, используя слова и символы, открывают смыслы, генерируют цели, предсказывают траектории и оценивают результаты. Падая из окна, люди испытывают на себе обычное воздействие законов гравитации, аэродинамики и т. д. Однако, в отличие от камня, он также спрашивает себя "почему я?" и позволяет себе по дороге шумные высказывания." (стр. 29)

      Язык - двигатель представлений о себе

      Мы осознаём себя посредством языка. Посредством языка мы созерцаем и оцениваем себя и свои судьбы. Представления о себе и язык действуют как близнецы-братья. Однажды заговорив, мы делаем множащиеся слова и символы частью себя, своего опыта, и мы уже не можем представить как выглядит мир, если взглянуть на него без этих очков.

      Хотя мы никогда не сможем действительно выйти из себя, чтобы увидеть себя со стороны, язык позволяет нам жить так, как будто это возможно. Язык позволяет нам стать "созерцателем" себя. Язык помогает нам перенести восприятие во вне.

      Очевидно, что жизнь сама по себе не зацикливается на лингвистических операциях, но многое из этого существенно для ощущения себя человеком. Хайдеггер сказал: "Язык - это дом существования. И мы в нём живём."Плохо это или хорошо, но мы живём в языковом мире, и он не является просто коллекцией фактов и наблюдений. Посредством языка мы создаём понятия, которые движут нами в жизни. Без языка мы бы жили в моментальном сознании без рассуждений, оценок, сравнений и наблюдений. Мы бы не осознавали себя, мы бы не чувствовали концептуального движения, не осознавали прогресса, не было бы ничего того, с чем клиенты обращаются к терапевту! Это только намёки на то, как бы мы жили,  не умея говорить.