Самовоспоминание - наркотик третьего тысячелетия

Хулиганам, тунеядцам, алкоголикам посвящается.

Все начиналось как обычно: 90-е, рок-музыка, алкоголь и наркотики - вместе и по отдельности они вводили многих из нас в состояние «измененки». Мечта же состояла в том, чтобы жить, не выпадая из этого состояния, или, по крайней мере, возвращаться в него в любое время по собственному желанию и без использования искусственных «расширителей сознания». Да, естественно, человеческий организм и так уже является мощнейшей химической фабрикой, способной произвести любые субстанции и без побочных эффектов, и тому, кто нашел путь к кнопкам управления своим состоянием, никогда уже не соскучиться в этой жизни, но… Как? С чего начать простому рокеру, тому, кто с детства недолюбливает любого рода физические упражнения, не имеет склонности к здоровому образу жизни и кто вообще получил атеистическое воспитание? К счастью, в руки мне тогда попала одна книжка, увидев имя автора которой я вначале внутренне брезгливо поморщился – Успенский. Что мог русский сказать после индейцев яки? Все же я стал ее читать.

Вскоре выяснилось, что простая и доступная практика - разделенное внимание - поистине является наркотиком третьего тысячелетия (с привыканием, конечно, но без вреда для здоровья). Вспоминание себя обещало удивительные состояния, сравнимые с наркотическими, и поистине чудесные и неожиданные перемены восприятия, схожие с эффектом от некоторых психоделиков. Оказывалось, что развитие сознания – это отнюдь не только и не столько тяжелый труд. Но все по порядку.

Для начала, вот как описывает свой опыт в 1914 году сам П. Д. Успенский - журналист, путешественник и философ: «Позднее, когда я начал учиться разделению внимания, я увидел, что вспоминание себя даёт удивительные ощущения, которые естественным путём, сами по себе, приходят очень редко и в исключительных условиях. Так, например, в то время мне нравилось бродить вечерами по Петербургу и «ощущать» его дома и улицы. Петербург полон странных ощущений. Дома, особенно старые, совершенно живые; я только что не мог разговаривать с ними. В этом не было ничего от «воображения». Я просто ходил, стараясь вспоминать себя, и глядел вокруг; ощущения приходили сами собой» (из книги «В поисках чудесного»).

«Разговаривать с ними»! Слова эти, прочитанные в 1997 году, совсем не утратили своей магической силы – так запросто добиться состояния измененки «своими руками» – это звучало очень заманчиво. А если еще и научиться жить в нем постоянно! В общем, это то, что привело меня в Школу Четвертого Пути.

С самого начала стало ясно, что путь был выбран верно. Несмотря на кажущуюся простоту практики разделенного внимания результат первого месяца «вспоминания себя» полностью соответствовал описанию самого П. Д. Успенского: «Вспоминание себя не дало никаких результатов, кроме одного: оно показало мне, что в действительности мы никогда себя не помним».

Вся ситуация напоминала попытки укусить яблоко на нитке – зацепиться было не за что! Мало того, что вообще не удавалось осознавать себя, наблюдать мысли или движения тела (не говоря уже об эмоциях – они просто отсутствовали - хуже всего было обнаружить, что внимание постоянно захвачено всем подряд без какой-либо возможности остановиться и разделить его даже титаническим усилием!

Помню, как сижу на диване, рядом тикает будильник, а на кухне играет магнитофон – и я все никак не могу услышать их одновременно. Или другой абсурдный случай, когда мне все никак не удавалось увидеть телевизор – внимание полностью захватывалось изображением на экране… Бред какой-то! Стало ясно, какая пропасть отделяет мое обычное состояние от «измененного», и это «обычное» состояние ни к черту не годится. Положение было действительно незавидное, тогда помогло только сильное отчаяние и упражнение Кастанеды «смотреть краешками глаз»
(один практический совет, взятый из девяти книг – это было уже очень хорошо).

И вот началось… Была зима 1997/1998, оттепель. Я шел по улице изо всех сил стараясь разделять внимание. И вот на совершенно трезвую голову каким-то подозрительно знакомым образом углубились цвета стен домов, а деревья из земли вдруг стали торчать стволами и ветвями во все стороны. Все было «как надо» - только что не было ползающих узоров. Это продолжалось до тех пор, пока я не вернулся домой. Там практически сразу спецэффекты ушли, уступив место обычному восприятию «серых будней». Но свершилось! Самая важная кнопка была нащупана – кнопка свободы выбора восприятия. С тех пор каждый выход на улицу превращался в удивительную компьютерную игру – с человеком в центре, вокруг которого вращался немножко странный и «очень 3D» мир.

Помню, как восторженно поделился опытом с одним из своих друзей (который тоже мечтал в свое время запомнить путь в измененное состояние сознания, а затем возвращаться туда по своему желанию): «Путь найден! Теперь можно попадать в состояние своими силами!». К моему разочарованию, он никак этой новостью не вдохновился – похоже, необходимость трудиться является лучшей проверкой истинности любой цели.

Дальше – больше. Появление «своего человека» в 3D-мире было впечатляющим спецэффектом, сопровождавшимся особой внутренней отстраненностью и легкой улыбкой, однако поддерживать это состояние удавалось далеко не всегда, и вскоре выяснилась следующее главное препятствие – мысли, а точнее, постоянное становление ими.

Каким бы желанным ни было новое состояние, приходила любая мысль и, словно волна, накрывала внимание «с головой». Могло пройти от нескольких секунд до нескольких часов барахтанья в полном беспамятстве или в безрезультатной битве за состояние, прежде чем приходил долгожданный результат.

Успенский обнадеживал, как всегда – приятно было, что не у одного тебя все так плохо: «Через два часа я пробудился на Таврической, т.е. далеко от первоначального места. Я ехал на извозчике в типографию. Ощущение пробуждения было необыкновенно живым. Могу почти утверждать, что я пришёл в себя! Я сразу вспомнил всё: как шёл по Надеждинской, как вспомнил себя, как подумал о папиросах, как при этой мысли будто бы сразу упал и погрузился в глубокий сон.

В то же время, погруженный в сон, я продолжал выполнять какие-то обычные и намеренные действия. Вышел из табачной лавки, зашёл в свою квартиру на Литейном, позвонил по телефону в типографию. Написал два письма. Опять покинул дом, дошёл до Гостиного двора по левой стороне Невского, собираясь идти на Офицерскую, но потом передумал, так как становилось уже поздно. Взял извозчика и отправился на Кавалергардскую, в типографию. По пути, пока ехал по Таврической, я начал ощущать какую-то странную неловкость, будто что-то забыл. И внезапно вспомнил, что забыл вспоминать себя».

Отступать было некуда и «Остапа понесло». В ход пошло упражнение на счет, хотя его и пришлось сильно упростить, учитывая сложность моей ситуации – а именно явную задержку психического развития. В результате появилось упражнение «я не хочу ни о чем думать». Заключалось оно в непрерывном повторении про себя фразы «я не хочу ни о чем думать». Жесть. Непрерывным, конечно, это повторение можно было назвать весьма условно, однако на десять дней оно воистину «стало Богом». Дома, на работе, в троллейбусе – при любом вспоминании повторялась эта фраза – в дополнение к разделенному вниманию.

Как в том анекдоте «знала бы мама, чем ты тут занимаешься»! Результат? Как ни странно, в психушку я не угодил. Просто стало еще более очевидно, из какого глубокого сна я начинал выбираться. Зато после этого грубого запихивания палок в колеса ума волшебное состояние удалось сохранять намного дольше. Мысли больше не накрывали с головой, хотя все еще, стоило только открыть рот самому, я вновь словно погружался глубоко под воду и не мог даже услышать свой собственный голос.