Игра

Она стояла перед ним: руки безвольно опущены, в глазах застыли слезы - все, сил больше нет! Не хватает сил просто открыть рот и сказать ему обо всем.

"Давай поговорим так".

"Как это?"

"Давай поговорим мысленно..."

"Разве нам есть еще о чем разговаривать?"

"Давай поговорим о тебе..."

"А почему именно обо мне? Мы столько лет говорили только обо мне. Это надоело. Где все это время была ты?"

"Прости, но я никогда не думала о себе. Я жила только тобой. Я тобой дышала. Я чувствовала только тебя..."

"Я не Бог. Мной не нужно жить. Прости, но мне надоело. Я ухожу. Я больше не хочу возвращаться."

"Но как же моя любовь? Ведь я так тебя люблю. Я не смогу без тебя. Если ты уйдешь, я умру",

"Хотел бы я на это посмотреть. Интересно, а хотя бы перед смертью ты станешь сама собой?"

"Мне больно от таких слов. Наверное, мне стоит уйти. Я приду позже, потом... Когда я, наконец, смогу разговаривать с тобой серьезно, во весь голос".

Она взяла со стола сумочку и побрела прочь. Худенькие плечи, аккуратный крепкий узел волос - почти ребенок, подумалось ему. Боже мой, а что заставило его - мужчину, повидавшего на своем веку много женщин, а главное - обладавшего многими красавицами, - обратить внимание на эту маленькую, похожую на птичку девушку? В ней не было холодной жестокой красоты, которой отличались почти все его избранницы, ни сильного характера, которому он время от времени с огромным удовольствием бы подчинялся. Наоборот, в ней было столько кротости и мягкости, аккуратности и незначительности, что порой его друзья недоуменно пожимали плечами и спрашивали друг у друга: "Что Роберт в ней нашел? Анжела подошла бы ему больше; да и вообще, эта его Катерина совершенно не смотрится. Безусловно, Анжела была бы для него отличной партией"

Но сейчас он стоял и мысленно посылал всех своих друзей к черту. Ему не нужна была красотка Анжела, он не мог представить себя рядом с ее пышными округлостями, вдыхающим запах сладких до приторности духов, перемешанных с ментолом длинных дорогих сигарет. Сейчас ему намного милее и дороже были маленькие пушистые свитера Катерины, которые он раскладывал в ее отсутствии на их кровати, умиляясь маленьким размерам и невесомости. Да наборы салфеточек и платочков, любовно разложенных в аккуратном порядке на полках шкафа, где всюду был только один запах - ее запах - лаванды и мяты.

Не нужны ни страстные вскрики в темноте их спальни, ни изыски телесной любви, ему просто хотелось сейчас провести рукой по льну ее волос, вдохнуть мяту и лаванду ее кожи и нежно-нежно обнять...

- Катерина, постой! - громко крикнул он во весь голос, отчего после долгой тишины их мысленного разговора тот показался таким громким, что Катерина невольно вздрогнула, а затем в нерешительности замерла, не оборачиваясь. Может, это просто ей почудилось, а она не хотела, чтобы он видел надежду в ее глазах. Поэтому она молча стояла и слушала тишину. Но все было тихо - он не принял ее правила игры и не захотел говорить с ней мысленно.

- Катерина, прости меня, - еле слышно произнес он прямо у ее уха, так близко, что она кожей почувствовала тепло его дыхания. Она обернулась и в его глазах прочла все, о чем так хотела, но боялась спросить. И Катерина поняла, что это просто игра, такая трудная Любовь. Поняла она и то, что правила этой игры будут меняться еще много раз. Но она не стала упиваться этой мыслью, а громко, как только могла, крикнула:

- Я люблю тебя, Роберт!

- Я тоже тебя люблю. Но больше никаких разговоров в мыслях. - И добавил. - Я так соскучился по твоему голосу, любимая.

О. Исакова
г. Санкт-Петербург